Неточные совпадения
«И стыд и позор Алексея Александровича, и Сережи, и мой ужасный стыд — всё спасается смертью. Умереть — и он будет раскаиваться, будет жалеть, будет любить, будет страдать за меня». С остановившеюся улыбкой сострадания к себе она сидела на кресле, снимая и
надевая кольца с
левой руки, живо с разных сторон представляя себе его чувства после ее смерти.
А Диомидов был явно ненормален. Самгина окончательно убедила в этом странная сцена: уходя от Лидии, столяр и бутафор
надевал свое старенькое пальто, он уже сунул
левую руку в рукав, но не мог найти правого рукава и, улыбаясь, боролся с пальто, встряхивал его. Клим решил помочь ему.
Образ отца сохранился в моей памяти совершенно ясно: человек среднего роста, с легкой наклонностью к полноте. Как чиновник того времени, он тщательно брился; черты его лица были тонки и красивы: орлиный нос, большие карие глаза и губы с сильно изогнутыми верхними линиями. Говорили, что в молодости он был похож на Наполеона Первого, особенно когда
надевал по — наполеоновски чиновничью треуголку. Но мне трудно было представить Наполеона хромым, а отец всегда ходил с палкой и слегка волочил
левую ногу…
— Это была такая графиня, которая, из позору выйдя, вместо королевы заправляла, и которой одна великая императрица в собственноручном письме своем «ma cousine» написала. Кардинал, нунций папский, ей на леве-дю-руа (знаешь, что такое было леве-дю-руа?) чулочки шелковые на обнаженные ее ножки сам вызвался
надеть, да еще, за честь почитая, — этакое-то высокое и святейшее лицо! Знаешь ты это? По лицу вижу, что не знаешь! Ну, как она померла? Отвечай, коли знаешь!
Пока Женни сняла с себя мундир, отец
надел треуголку и засунул шпагу, но,
надев мундир, почувствовал, что эфесу шпаги неудобно находиться под полою, снова выдернул это смертоносное орудие и, держа его в
левой руке, побежал в училище.
[Черт возьми! (франц.)] не делаться же монахиней из-за того только, чтоб князь
Лев Кирилыч имел удовольствие свободно
надевать на голову свой ночной колпак!
— Allons! — повторил князь и,
надев тоже серую
полевую шляпу, повел сначала в сад. Проходя оранжереи и теплицы, княжна изъявила неподдельную радость, что самый маленький бутончик в розане распустился и что единственный на огромном дереве померанец толстеет и наливается. В поле князь начал было рассказывать Калиновичу свои хозяйственные предположения, но княжна указала на летевшую вдали птичку и спросила...
— Ведите меня в ту будку, где можно
надеть коньки, — сказала Зиночка, нежно опуская
левую руку на обшлаг серой шинели Александрова. — Боже, в какую жесткую шерсть вас одевают. Это верблюжья шерсть?
В предыдущий раз Спиридон ездил в такую же экспедицию даже без шляпы, но дедушка побранил его за то, и на этот раз он приготовил себе что-то вроде шапки, сплетенной из широких лык; дедушка посмеялся над его шлычкой [Шлычка — женский головной убор, вроде чепца.] и,
надев полевой кафтан из небеленого домашнего холста да картуз и подостлав под себя про запас от дождя армяк, сел на дроги.
Их заменили холщовыми сумами, через правое плечо, а шинель стали скатывать и
надевать хомутом через
левое плечо.
Между далью и правым горизонтом мигнула молния, и так ярко, что осветила часть степи и место, где ясное небо граничило с чернотой. Страшная туча надвигалась не спеша, сплошной массой; на ее краю висели большие черные лохмотья; точно такие же лохмотья, давя друг друга, громоздились на правом и на
левом горизонте. Этот оборванный, разлохмаченный вид тучи придавал ей какое-то пьяное, озорническое выражение. Явственно и не глухо проворчал гром. Егорушка перекрестился и стал быстро
надевать пальто.
Князь
Лев Яковлевич был этому чрезвычайно рад, но он находил невозможным, чтобы бедная дворянка бывала у его жены как будто какая-нибудь пришлая, не на равной ноге. «Через это люди не будут знать, как ее понимать», — рассудил он и тотчас же
надел свой отставной полковничий мундир и регалии и отправился из своего Протозанова в деревню Дранку с визитом к бабушкиному отцу.
Кучумов. А! Вы здесь! И очень хорошо. Я давно хотел с вами расчесться. Карточный долг для меня первое дело. (Вынимает бумажник.) Что за вздор такой? Вероятно, я как-нибудь обложился, положил в
левый карман. Ах, да я не тот сюртук
надел. Впрочем, вы можете получить эти деньги с Надежды Антоновны.
На
левой стороне груди Елена Петровна приколола, как жетон, маленькие, давно не идущие часики на короткой бантиком цепочке и уж больше ничего не могла
надеть, так как все остальное годилось только для декольте и пышной молодой прически.
Профессор усмехнулся, прищурился на калоши и
левую снял, а правую
надел.
Все мятежники
надели через
левое плечо по белому полотенцу и по этому знаку отличали своих от чужих.
Я полагаю, что описывать, каким образом Иван Никифорович
надевал шаровары, как ему намотали галстук и, наконец,
надели казакин, который под
левым рукавом лопнул, совершенно излишне. Довольно, что он во все это время сохранял приличное спокойствие и не отвечал ни слова на предложения Антона Прокофьевича — что-нибудь променять на его турецкий кисет.
Шамир привязывают к руке женщины, которая мучится тяжелыми родами, и его также
надевают воины на
левую руку, отправляясь в бой.
Есть такие ловкие охотники, которые в одиночку заганивают лису и приводят ее живую на веревке. При такой одиночной охоте, загнав лису, надобно
левою рукою держать ее за уши, а правою
надеть на нее намордник.
Ленька встал, неторопливо, с серьезным видом,
надел сюртук и заботливо ощупал
левый внутренний карман.
Лакей выходит в
левую дверь. Шервинский в это время
надевает штатское пальто и шляпу, снимает шпоры. Свою шашку и шашку Новожильцева увязывает в узел. Появляется лакей.
Осел
надел львиную шкуру, и все думали —
лев. Побежал народ и скотина. Подул ветер, шкура распахнулась, и стало видно осла. Сбежался народ: исколотили осла.
Вспомнил про недельные полосы, при выкормке бычков родителем до того удобренные, что давали они урожая вдвое и втрое супротив соседних
наделов, и спросил у братана, каково идет у него
полевое хозяйство.
Старик
надел на себя пояс с позвонками, в
левую руку взял большой бубен, а в правую колотушку, имеющую вид выгнутой пластинки, обтянутой мехом выдры и оканчивающейся ручкой, украшенной на конце резной головой медведя.
Нетов
надел бы и свою Анну и
Льва и Солнца второй степени, но Марья Орестовна формально ему приказала: ничего на шею не
надевать, пока не добьется Владимира, а персидскую звезду пристегивать только при приемах каких-нибудь именитых гостей. Ордена лежали у него в особом кованом ларце с серебряными горельефами. Заказал себе он маленькие ордена для вечеров, но и этого не любила Марья Орестовна. Она говорила, что Анну имеет всякий частный пристав.
Флобер говорит: «Я истощился, скача на месте»… «У меня нет никакой биографии»… У
Льва Толстого есть биография, — яркая, красивая, увлекательная биография человека, ни на минуту не перестававшего жить. Он не скакал на месте в огороженном стойле, — он, как дикий степной конь, несся по равнинам жизни, перескакивая через всякие загородки, обрывая всякую узду, которую жизнь пыталась на него
надеть… Всякую? Увы! Не всякую. Одной узды он вовремя не сумеет оборвать… Но об этом после.
Объявите, что армия обращается в казачество маньчжурской области, что каждый получит здесь
надел, — и солдаты обратятся в
львов.
Обычно Ермак Тимофеевич ничего не оставлял себе, но на этот раз он изменил этому обыкновению. Среди собранных с убитых кочевников колец одно было особенно массивное и, по-тогдашнему, видимо, хорошей работы. Его оставил Ермак себе —
надел на мизинец
левой руки: кольцо, бывшее на руке тщедушного кочевника, не лезло на другие пальцы богатырской руки Ермака. Это обстоятельство не осталось незамеченным и даже возбудило толки.
Павел Петрович снял с себя корону и, спустив с плеч порфиру,
надел поданную ему трехугольную шляпу и обнажив свою шпагу, сделал ею плашмя три рыцарские удара по
левому плечу великого князя, после чего вручил ему его шпагу, возложил ему на плечо знак ордена большого креста и трижды облобызал сына, как нового брата по ордену.
С минуту он сидел неподвижно, потом взял в
левую руку пистолет, взвел курок, долго осматривал затравку и, убедившись, что она наполнена порохом, осторожно
надел пистон.
Отдав жирную скитскую лошадь на попеченье работникам Евпраксии Михайловны, он зашел сначала в батрацкую избу, снял меховой треух с головы, распоясал красный гарусный кушак, нагольный тулуп и обрядился во весь иноческий чин: свиту
надел, камилавку с кафтырем, в
левую руку лестовку взял и стал как надо быть иноку.